Warning: древность опуса 1993-95гг. Космос, техника и т.д.- не более, чем картонные декорации, наляпанные незнайкой. По сути - не то love story, не то просто о воображаемых людях и их столь же воображаемых заморочках. Но все же эти люди в голове у меня существуют и что-то для меня значат.
читать дальше
Это был довольно обычный рейс, вернее, теперь пассажирские полеты на Марс и обратно не считались чем-то особенным, хотя начались не так давно. Яхта «Альбион», один из первых «экскурсионных» кораблей, построенных с достаточным комфортом, стояла в марсианском космопорту. Отлет был назначен на завтра, но только сейчас, в кабинете шефа пассажирских рейсов, капитан «Альбиона» Джеральд Лэнг узнал, кто будет у него пилотом – единственным напарником в экипаже из двух человек.
- Ничего не поделаешь, придется тебе взять его, Джерри, - сказал шеф Диксон. - Спорить с высшим начальством, знаешь ли, накладно. Да, мальчишка, курсант, не нюхавший Космоса; обычно таких на яхты не посылают – все-таки ответственность, пассажиры… Но, во-первых, сейчас поблизости нет никого другого, твой пилот так неожиданно заболел. А во-вторых, этому юнцу покровительствует кто-то из высших и выдвигает его в обход всех правил. Якобы у него выдающиеся способности… Мне дали ясное указание. Остается либо соглашаться, либо бунтовать и задерживать рейс – а это пахнет крупными неприятностями. Так как – попытаешься вывезти или…?
- Я уже понял, что воевать бесполезно, - довольно хмуро ответил Лэнг.
Добродушный Диксон облегченно вздохнул и посмотрел в огромное полукруглое окно, отделявшее их от впечатляющей, но слегка надоевшей панорамы марсианского космодрома – красной, как кирпич, и гладкой, как стол, под темно-синим глубоким небом. Вдалеке стоял «Альбион» – стройное, изящное создание, непохожее на тяжелые грузовые корабли. Шеф снова повернулся к капитану.
- Я в тебе уверен. Для тебя это не проблема, Джерри, я же знаю. Ты и с завязанными глазами доведешь корабль до Земли.
- Ладно, к чему разговоры, - Лэнг поднялся. – Давай зови сюда своего протеже. Надеюсь, он умеет хотя бы отличить Землю от Луны?
Шуточка капитана была не из новых, но Диксон искренне расхохотался и обрадовался. Слов нет, Джерри Лэнг – из самых надежных капитанов во всем флоте, но шутки от него дождешься раз в пять лет, не чаще. Замкнутый тип, ни с кем не дружит, вечно молчит и даже в отпуск на Землю не летает.
- Пригласите курсанта Рэнсли, - сказал шеф в свой допотопный телефон.
Специальный марсианский автобус привез пассажиров прямо к «Альбиону», и им даже не пришлось надевать скафандры, чтобы попасть на корабль. Автобус «присосался» к люку яхты, прошло несколько минут – и вход открылся. Со смехом и болтовней пассажиры забирались внутрь. В основном это были студенты – литераторы, филологи и историки, возвращавшиеся из летней космической экскурсии, всего человек двенадцать. Исключение составляли известный физик профессор Конрад, его жена Айрин (врач-кардиолог) и племянница Марта (студентка факультета психологии).
Марте Конрад было двадцать два года, на Марс она попала впервые. На обратном пути предстояло разобраться в полученных впечатлениях, как положено порядочному психологу. Сейчас Марта могла сказать, что вполне довольна путешествием, но особого восторга не испытывает. Космос, звезды, марсианские пустыни – все это захватывающе красиво, но Марту больше интересовали люди, живущие здесь, и как раз людей она почти не видела. Дядины коллеги, пригласившие его для каких-то исследований, были с головой погружены в свою физику, а студенты, вместе с которыми Марта осматривала марсианские пейзажи и шахты – самая обычная земная молодежь. Будущий психолог была немного разочарована. И вот уже обратный путь, почти месяц в корабле. Придется заняться чтением, ведь невозможно все время смотреть на звезды.
Через полчаса после посадки, когда пассажиры уже заняли свои каюты, включилась внутренняя связь. «Леди и джентльмены, экипаж «Альбиона» приветствует вас. Капитан Лэнг просит всех зайти в салон». Марта уже знала, что это обычай – перед стартом экипаж знакомится с пассажирами и рассказывает об условиях полета.
Салон был комфортабельный, но без лишней роскоши; одну стену почти целиком занимал видеоэкран. Студенты рассаживались по креслам, как всегда весело перешучиваясь.
- Любопытно, что за экипаж нам достался, - сказала высокая пышная блондинка Элли, - хоть бы что-то поинтереснее, а то все эти «космические волки» обычно ужасные сухари.
Ее сосед насмешливо фыркнул:
- Элли давно хочет соблазнить какого-нибудь капитана, чтобы потом хвастаться… Только это не так-то просто!
- Молчи, Мик, ты просто болван, - невозмутимо ответила Элли.
Экипаж не заставил себя ждать. В салон вошли двое мужчин в форменных голубовато-серых комбинезонах флота – один высокий, другой пониже. Оба собранные, подтянутые, но совершенно друг на друга непохожие – это Марта определила моментально.
- Добрый день, - негромко сказал невысокий. - Я капитан Джеральд Лэнг, а это пилот Феб Рэнсли. Мы расскажем о режиме полета, а потом ответим на все вопросы.
Режим как режим – что делать во время ускорения и торможения, какая поддерживается гравитация, питание, возможные занятия, факторы риска и тому подобные детали. Марта слушала внимательно, но еще внимательнее изучала обоих космолетчиков.
Капитан ничем особенным не выделялся – спокойный, сдержанный профессионал, и только. Элли наверняка посчитала бы его скучным сухарем. И по внешности он явно проигрывал в сравнении со своим пилотом. А пилот Феб (одно имя чего стоит!) сразу привлек все взгляды. Он был настоящий красавец, ничего не скажешь. Высокий, с мужественной фигурой, он двигался непринужденно и уверенно; лицо из тех, что, раз увидев, трудно забыть, и неотразимая улыбка Феба произвели впечатление абсолютно на всех студенток. Очевидно, он и сам это сознавал, и во время объяснений капитана не назойливо, но и не скрываясь, смотрел на сидевших в салоне девушек. Марта прекрасно видела, что он разглядел всех по порядку, и ей это не слишком понравилось. Девицы отвечали пилоту кокетливыми улыбками, но когда его глаза обратились к Марте, та кинула лишь мимолетно-равнодушный взгляд и продолжала слушать капитана.
«Вот первый психологический опыт за все путешествие» – думала она. «Феб – какое точное имя! Истый Феб де Шатопер. Как там у Гюго: «Молодой человек, довольно представительный, но несколько фатоватый и самодовольный, - один из тех красавцев мужчин, которыми единодушно восхищаются женщины, хотя люди серьезные и физиономисты, глядя на них, пожимают плечами». Таково первое впечатление, время покажет, насколько оно верно. И что-то этот Феб молод для пилота, на вид ему едва за двадцать. А капитан лет на десять старше».
Капитан кончил говорить и предложил задавать вопросы. Профессор Конрад, неравнодушный к новым космическим кораблям, попросил рассказать о технических новшествах, введенных на «Альбионе»; тут некоторые студенты перестали слушать и зашушукались. Но Марта не отвлекалась и стала больше присматриваться к капитану.
Естественно, Лэнг прекрасно знал свой корабль и рассказывал о нем сжато и ясно. Но увлеченности в его голосе не чувствовалось, или он просто сдерживал эмоции. Ни в его фигуре, ни в движениях не было той энергии и красивой силы, которой отличался Феб; казалось, он и двигался только по необходимости. «Скромность, равнодушие к чужим мнениям и полное отсутствие рисовки», - профессионально определила Марта. Строгое и замкнутое лицо капитана многие сочли бы неинтересным, но странная, едва заметная особенность была в нем: несмотря на определенность черт и худобу, заострившую довольно мягкий овал лица, оно казалось то старше, то моложе. Годы полетов оставили на нем след постоянного напряжения, но взгляд не был холодным и острым – скорее задумчивым. Светлые волосы и серые глаза говорили о северном происхождении капитана яхты. И еще – Марта заметила это далеко не сразу – он чуть-чуть сутулился, совсем незаметно, если бы рядом не маячил Феб Рэнсли со своей бравой выправкой. Но эта черта уже дала психологу Марте повод заподозрить в жизни капитана какую-то тайную тяжесть, какую-то трещину или нелады. Этим пока и ограничились наблюдения девушки.
Следующий вопрос подняли студенты, не интересовавшиеся техникой, но интересовавшиеся развлечениями. Тут капитан предоставил слово Фебу, и тот оказался специалистом в этой области. Развлечения предусматривались всякие: кино, вечеринки, танцы обычные и в невесомости, даже спорт. Марту больше всего привлекла возможность выйти из корабля в скафандре и побыть в открытом космосе.
После того, как все пассажиры представились, «пресс-конференция» закончилась и все разошлись.
Старт прошел нормально, и уже несколько дней «Альбион» словно бы висел неподвижно в космическом пространстве, хотя на самом деле скорость яхты приближалась к максимальной для стабильности. Феб Рэнсли, дежуря в посту управления, оглядывал экраны. Он уже свыкся с ответственностью, вначале несколько волновавшей его, новичка в таком полете. Со всей работой он справлялся и уже с удовольствием думал, что выдвинется раньше всех своих товарищей по курсу – а все потому, что вовремя представился случай и помогли кое-какие связи в верхах. Феб приходился родственником одному важному руководителю; ну так что ж, ведь он не какой-нибудь лентяй, которого тащат на буксире, а очень талантливый и перспективный молодой пилот.
И чихать ему на недовольство капитана Лэнга, которое тот, правда, скрывает, лицемерный скандинав – наверное, завидует удачливости Феба. Капитан держится вежливо и холодно, не поддается попыткам пилота «разговорить» его, но за работой следит очень внимательно – не иначе, хочет поймать Феба на ошибке. Нет, не выйдет, уважаемый капитан! Хоть вы и слывете опытным «волком», Феба Рэнсли вам не подловить.
Пилот убедился, что все системы в порядке, и позволил себе немного отвлечься. Сегодня как раз предусмотрена первая вечеринка с танцами, можно будет повеселиться. Почти все студентки очень хорошенькие, но особенно красива Марта Конрад – тонкая, гордая, с восточным разрезом глаз и красиво уложенными темными косами. В ней есть что-то благородное и аристократическое. Правда, слишком строга и высоко себя ставит, это сразу видно. Посмотрим, устоит ли она против Феба! Толстуха Элли тоже аппетитная девица…
Сзади отодвинулась дверь, и пилот мгновенно принял сосредоточенную позу. Капитан должен видеть его внимательность и аккуратность. Лэнг, войдя, не спеша подошел к пульту и одним взглядом охватил все приборы, не упустив ничего. Да, это тоже надо уметь, но умение и к Фебу придет в свое время.
- Все в порядке? – спросил капитан.
- Само собой, - ответил Феб довольно ехидным тоном. (Сам ведь видишь, педант бесцветный!) – это уже про себя.
- Хорошо. Можете отдыхать, пилот, я принимаю вахту. – Лэнг словно не заметил иронии, скрытой в голосе Рэнсли.
- Капитан, я хотел спросить. Вы знаете, что сегодня в салоне небольшая вечеринка у пассажиров, танцы и прочее. Я думаю, кто-то из нас в качестве хозяина должен присутствовать? Вы или я, или, может, по очереди?
Капитан внимательно посмотрел на Феба и даже слегка улыбнулся.
- Я считаю, пилот, что вы там будете нужней, чем я. Распоряжайтесь в салоне весь вечер, я за вас отдежурю.
- Спасибо, капитан! – и Феб обрадованно выскочил из рубки. «Иногда он бывает вполне сносен, - думал пилот, - но, похоже, старик сам понимает, что ему нечего рассчитывать на успех у женщин, и предпочитает сидеть в своей рубке, как улитка в раковине».
Капитан Лэнг сел в кресло у пульта и погрузился в свои мысли, не очень беспокоясь о приборах – опыт подсказывал ему, что в данный момент все благополучно. Разноцветные огоньки индикаторов подмигивали, словно отвечая на его мысли, - да, живя в космосе почти безвылазно, поневоле научишься разговаривать с приборами. Итак, этот парень, Феб, что же он собой представляет? Как пилот он, конечно, неопытен – но сообразителен, смел, быстро все схватывает и запоминает. Жаловаться пока не приходится, хотя доверять новичку полностью еще рискованно. Однако… похоже, парень себе на уме. Явно доволен собой, а его, капитана, порой пытается исподтишка поддеть, и довольно зло. «Я ему не нравлюсь, кажусь сухим и мрачным типом? Ничего не поделаешь. Придется терпеть друг друга до конца рейса. Мне тоже не очень по вкусу его самомнение. Но как любит вечеринки! Это большой плюс: по крайней мере я избавлен от обязанности притворяться общительным и веселым хозяином».
Капитан склонился над пультом, синие и красные огоньки придали его лицу оттенок отрешенности, даже обреченности, глаза потемнели. Он забыл о Фебе напрочь и словно унесся бог весть куда, - но вдруг опомнился, с усилием отвернулся от огней, резко поднялся и включил общий свет. Полумрак рассеялся, тени исчезли. Главный экран был чист, путь корабля свободен.
Продолжать буду в комментах. Кто хотел читать - you are welcome
читать дальше
Марта и капитан
Это был довольно обычный рейс, вернее, теперь пассажирские полеты на Марс и обратно не считались чем-то особенным, хотя начались не так давно. Яхта «Альбион», один из первых «экскурсионных» кораблей, построенных с достаточным комфортом, стояла в марсианском космопорту. Отлет был назначен на завтра, но только сейчас, в кабинете шефа пассажирских рейсов, капитан «Альбиона» Джеральд Лэнг узнал, кто будет у него пилотом – единственным напарником в экипаже из двух человек.
- Ничего не поделаешь, придется тебе взять его, Джерри, - сказал шеф Диксон. - Спорить с высшим начальством, знаешь ли, накладно. Да, мальчишка, курсант, не нюхавший Космоса; обычно таких на яхты не посылают – все-таки ответственность, пассажиры… Но, во-первых, сейчас поблизости нет никого другого, твой пилот так неожиданно заболел. А во-вторых, этому юнцу покровительствует кто-то из высших и выдвигает его в обход всех правил. Якобы у него выдающиеся способности… Мне дали ясное указание. Остается либо соглашаться, либо бунтовать и задерживать рейс – а это пахнет крупными неприятностями. Так как – попытаешься вывезти или…?
- Я уже понял, что воевать бесполезно, - довольно хмуро ответил Лэнг.
Добродушный Диксон облегченно вздохнул и посмотрел в огромное полукруглое окно, отделявшее их от впечатляющей, но слегка надоевшей панорамы марсианского космодрома – красной, как кирпич, и гладкой, как стол, под темно-синим глубоким небом. Вдалеке стоял «Альбион» – стройное, изящное создание, непохожее на тяжелые грузовые корабли. Шеф снова повернулся к капитану.
- Я в тебе уверен. Для тебя это не проблема, Джерри, я же знаю. Ты и с завязанными глазами доведешь корабль до Земли.
- Ладно, к чему разговоры, - Лэнг поднялся. – Давай зови сюда своего протеже. Надеюсь, он умеет хотя бы отличить Землю от Луны?
Шуточка капитана была не из новых, но Диксон искренне расхохотался и обрадовался. Слов нет, Джерри Лэнг – из самых надежных капитанов во всем флоте, но шутки от него дождешься раз в пять лет, не чаще. Замкнутый тип, ни с кем не дружит, вечно молчит и даже в отпуск на Землю не летает.
- Пригласите курсанта Рэнсли, - сказал шеф в свой допотопный телефон.
* * *
Специальный марсианский автобус привез пассажиров прямо к «Альбиону», и им даже не пришлось надевать скафандры, чтобы попасть на корабль. Автобус «присосался» к люку яхты, прошло несколько минут – и вход открылся. Со смехом и болтовней пассажиры забирались внутрь. В основном это были студенты – литераторы, филологи и историки, возвращавшиеся из летней космической экскурсии, всего человек двенадцать. Исключение составляли известный физик профессор Конрад, его жена Айрин (врач-кардиолог) и племянница Марта (студентка факультета психологии).
Марте Конрад было двадцать два года, на Марс она попала впервые. На обратном пути предстояло разобраться в полученных впечатлениях, как положено порядочному психологу. Сейчас Марта могла сказать, что вполне довольна путешествием, но особого восторга не испытывает. Космос, звезды, марсианские пустыни – все это захватывающе красиво, но Марту больше интересовали люди, живущие здесь, и как раз людей она почти не видела. Дядины коллеги, пригласившие его для каких-то исследований, были с головой погружены в свою физику, а студенты, вместе с которыми Марта осматривала марсианские пейзажи и шахты – самая обычная земная молодежь. Будущий психолог была немного разочарована. И вот уже обратный путь, почти месяц в корабле. Придется заняться чтением, ведь невозможно все время смотреть на звезды.
Через полчаса после посадки, когда пассажиры уже заняли свои каюты, включилась внутренняя связь. «Леди и джентльмены, экипаж «Альбиона» приветствует вас. Капитан Лэнг просит всех зайти в салон». Марта уже знала, что это обычай – перед стартом экипаж знакомится с пассажирами и рассказывает об условиях полета.
Салон был комфортабельный, но без лишней роскоши; одну стену почти целиком занимал видеоэкран. Студенты рассаживались по креслам, как всегда весело перешучиваясь.
- Любопытно, что за экипаж нам достался, - сказала высокая пышная блондинка Элли, - хоть бы что-то поинтереснее, а то все эти «космические волки» обычно ужасные сухари.
Ее сосед насмешливо фыркнул:
- Элли давно хочет соблазнить какого-нибудь капитана, чтобы потом хвастаться… Только это не так-то просто!
- Молчи, Мик, ты просто болван, - невозмутимо ответила Элли.
Экипаж не заставил себя ждать. В салон вошли двое мужчин в форменных голубовато-серых комбинезонах флота – один высокий, другой пониже. Оба собранные, подтянутые, но совершенно друг на друга непохожие – это Марта определила моментально.
- Добрый день, - негромко сказал невысокий. - Я капитан Джеральд Лэнг, а это пилот Феб Рэнсли. Мы расскажем о режиме полета, а потом ответим на все вопросы.
Режим как режим – что делать во время ускорения и торможения, какая поддерживается гравитация, питание, возможные занятия, факторы риска и тому подобные детали. Марта слушала внимательно, но еще внимательнее изучала обоих космолетчиков.
Капитан ничем особенным не выделялся – спокойный, сдержанный профессионал, и только. Элли наверняка посчитала бы его скучным сухарем. И по внешности он явно проигрывал в сравнении со своим пилотом. А пилот Феб (одно имя чего стоит!) сразу привлек все взгляды. Он был настоящий красавец, ничего не скажешь. Высокий, с мужественной фигурой, он двигался непринужденно и уверенно; лицо из тех, что, раз увидев, трудно забыть, и неотразимая улыбка Феба произвели впечатление абсолютно на всех студенток. Очевидно, он и сам это сознавал, и во время объяснений капитана не назойливо, но и не скрываясь, смотрел на сидевших в салоне девушек. Марта прекрасно видела, что он разглядел всех по порядку, и ей это не слишком понравилось. Девицы отвечали пилоту кокетливыми улыбками, но когда его глаза обратились к Марте, та кинула лишь мимолетно-равнодушный взгляд и продолжала слушать капитана.
«Вот первый психологический опыт за все путешествие» – думала она. «Феб – какое точное имя! Истый Феб де Шатопер. Как там у Гюго: «Молодой человек, довольно представительный, но несколько фатоватый и самодовольный, - один из тех красавцев мужчин, которыми единодушно восхищаются женщины, хотя люди серьезные и физиономисты, глядя на них, пожимают плечами». Таково первое впечатление, время покажет, насколько оно верно. И что-то этот Феб молод для пилота, на вид ему едва за двадцать. А капитан лет на десять старше».
Капитан кончил говорить и предложил задавать вопросы. Профессор Конрад, неравнодушный к новым космическим кораблям, попросил рассказать о технических новшествах, введенных на «Альбионе»; тут некоторые студенты перестали слушать и зашушукались. Но Марта не отвлекалась и стала больше присматриваться к капитану.
Естественно, Лэнг прекрасно знал свой корабль и рассказывал о нем сжато и ясно. Но увлеченности в его голосе не чувствовалось, или он просто сдерживал эмоции. Ни в его фигуре, ни в движениях не было той энергии и красивой силы, которой отличался Феб; казалось, он и двигался только по необходимости. «Скромность, равнодушие к чужим мнениям и полное отсутствие рисовки», - профессионально определила Марта. Строгое и замкнутое лицо капитана многие сочли бы неинтересным, но странная, едва заметная особенность была в нем: несмотря на определенность черт и худобу, заострившую довольно мягкий овал лица, оно казалось то старше, то моложе. Годы полетов оставили на нем след постоянного напряжения, но взгляд не был холодным и острым – скорее задумчивым. Светлые волосы и серые глаза говорили о северном происхождении капитана яхты. И еще – Марта заметила это далеко не сразу – он чуть-чуть сутулился, совсем незаметно, если бы рядом не маячил Феб Рэнсли со своей бравой выправкой. Но эта черта уже дала психологу Марте повод заподозрить в жизни капитана какую-то тайную тяжесть, какую-то трещину или нелады. Этим пока и ограничились наблюдения девушки.
Следующий вопрос подняли студенты, не интересовавшиеся техникой, но интересовавшиеся развлечениями. Тут капитан предоставил слово Фебу, и тот оказался специалистом в этой области. Развлечения предусматривались всякие: кино, вечеринки, танцы обычные и в невесомости, даже спорт. Марту больше всего привлекла возможность выйти из корабля в скафандре и побыть в открытом космосе.
После того, как все пассажиры представились, «пресс-конференция» закончилась и все разошлись.
* * *
Старт прошел нормально, и уже несколько дней «Альбион» словно бы висел неподвижно в космическом пространстве, хотя на самом деле скорость яхты приближалась к максимальной для стабильности. Феб Рэнсли, дежуря в посту управления, оглядывал экраны. Он уже свыкся с ответственностью, вначале несколько волновавшей его, новичка в таком полете. Со всей работой он справлялся и уже с удовольствием думал, что выдвинется раньше всех своих товарищей по курсу – а все потому, что вовремя представился случай и помогли кое-какие связи в верхах. Феб приходился родственником одному важному руководителю; ну так что ж, ведь он не какой-нибудь лентяй, которого тащат на буксире, а очень талантливый и перспективный молодой пилот.
И чихать ему на недовольство капитана Лэнга, которое тот, правда, скрывает, лицемерный скандинав – наверное, завидует удачливости Феба. Капитан держится вежливо и холодно, не поддается попыткам пилота «разговорить» его, но за работой следит очень внимательно – не иначе, хочет поймать Феба на ошибке. Нет, не выйдет, уважаемый капитан! Хоть вы и слывете опытным «волком», Феба Рэнсли вам не подловить.
Пилот убедился, что все системы в порядке, и позволил себе немного отвлечься. Сегодня как раз предусмотрена первая вечеринка с танцами, можно будет повеселиться. Почти все студентки очень хорошенькие, но особенно красива Марта Конрад – тонкая, гордая, с восточным разрезом глаз и красиво уложенными темными косами. В ней есть что-то благородное и аристократическое. Правда, слишком строга и высоко себя ставит, это сразу видно. Посмотрим, устоит ли она против Феба! Толстуха Элли тоже аппетитная девица…
Сзади отодвинулась дверь, и пилот мгновенно принял сосредоточенную позу. Капитан должен видеть его внимательность и аккуратность. Лэнг, войдя, не спеша подошел к пульту и одним взглядом охватил все приборы, не упустив ничего. Да, это тоже надо уметь, но умение и к Фебу придет в свое время.
- Все в порядке? – спросил капитан.
- Само собой, - ответил Феб довольно ехидным тоном. (Сам ведь видишь, педант бесцветный!) – это уже про себя.
- Хорошо. Можете отдыхать, пилот, я принимаю вахту. – Лэнг словно не заметил иронии, скрытой в голосе Рэнсли.
- Капитан, я хотел спросить. Вы знаете, что сегодня в салоне небольшая вечеринка у пассажиров, танцы и прочее. Я думаю, кто-то из нас в качестве хозяина должен присутствовать? Вы или я, или, может, по очереди?
Капитан внимательно посмотрел на Феба и даже слегка улыбнулся.
- Я считаю, пилот, что вы там будете нужней, чем я. Распоряжайтесь в салоне весь вечер, я за вас отдежурю.
- Спасибо, капитан! – и Феб обрадованно выскочил из рубки. «Иногда он бывает вполне сносен, - думал пилот, - но, похоже, старик сам понимает, что ему нечего рассчитывать на успех у женщин, и предпочитает сидеть в своей рубке, как улитка в раковине».
Капитан Лэнг сел в кресло у пульта и погрузился в свои мысли, не очень беспокоясь о приборах – опыт подсказывал ему, что в данный момент все благополучно. Разноцветные огоньки индикаторов подмигивали, словно отвечая на его мысли, - да, живя в космосе почти безвылазно, поневоле научишься разговаривать с приборами. Итак, этот парень, Феб, что же он собой представляет? Как пилот он, конечно, неопытен – но сообразителен, смел, быстро все схватывает и запоминает. Жаловаться пока не приходится, хотя доверять новичку полностью еще рискованно. Однако… похоже, парень себе на уме. Явно доволен собой, а его, капитана, порой пытается исподтишка поддеть, и довольно зло. «Я ему не нравлюсь, кажусь сухим и мрачным типом? Ничего не поделаешь. Придется терпеть друг друга до конца рейса. Мне тоже не очень по вкусу его самомнение. Но как любит вечеринки! Это большой плюс: по крайней мере я избавлен от обязанности притворяться общительным и веселым хозяином».
Капитан склонился над пультом, синие и красные огоньки придали его лицу оттенок отрешенности, даже обреченности, глаза потемнели. Он забыл о Фебе напрочь и словно унесся бог весть куда, - но вдруг опомнился, с усилием отвернулся от огней, резко поднялся и включил общий свет. Полумрак рассеялся, тени исчезли. Главный экран был чист, путь корабля свободен.
Продолжать буду в комментах. Кто хотел читать - you are welcome
-
-
21.10.2005 в 12:07Вечер и впрямь удался на славу, девчонки приходили в восторг от Феба, бывшего в центре внимания, но и парни не скучали – их было пятеро, а девушек, считая и Марту, восемь. Танцевали все, музыку заводили самую буйную. Профессор с женой поглядели-поглядели на это резвячество, посмеялись да и ушли к себе. Веселье продолжалось.
Марта тоже не отказывалась танцевать и имела просто шумный успех. Под ее внешней строгостью таился огонек. Осень хороша она была в своем узком черном платье с красной отделкой, необыкновенно изящна и элегантна, точно королева; и даже сверхнепринужденные модные танцы она умела таинственным образом превратить в нечто, сравнимое по красоте с балетом. В движениях Марты женственность и темперамент еще больше подчеркивались присущим ей спокойным достоинством; она ни на минуту не забывалась, и порой в ее взгляде и улыбке можно было различить иронию. Она как бы стояла чуть выше этого веселья беспечных студентов и участвовала в нем с некоторым снисхождением, впрочем, почти незаметным.
Феб Рэнсли, вначале перетанцевавший со всеми девушками, чем дальше, тем больше опьянялся, любуясь Мартой, и все чаще хотел быть рядом с ней. Да, такая девушка стоила его внимания! Но Марте нимало не льстило это внимание самоуверенного пилота и его все более откровенное ухаживание. Когда Феб попробовал вовлечь ее в какой-то уж чересчур бешеный танец, она отказалась.
- Оставьте, пилот, что это за манера – дергаться, словно лягушки в невесомости! Мне это не по вкусу.
- Вы большая аристократка, мисс Марта. Вас хоть сейчас на сцену – играть какую-нибудь королеву Викторию. Но вы мне все равно очень нравитесь. Красивых женщин я умею ценить.
- Может быть, но позвольте заметить, что вам чуть-чуть недостает такта. – Марта произнесла это спокойно и сухо, желая прервать бесцеремонные любезности Феба. Но переходить границы вежливости она сама не собиралась, пока это возможно. Вряд ли пилот способен усвоить ее нравоучения, уж лучше держаться подальше от назойливого ухажера. Марта приняла приглашение симпатичного студента Мика, который вел себя гораздо приличней, а после танца, почувствовав, что ей наконец надоела громкая музыка, вышла из салона.
«На сегодня хватит» – думала она, направляясь к себе в каюту. В коридорах «Альбиона» царила тишина – какой контраст с шумным салоном! В салоне все забыли, что они не на привычной Земле, а за миллионы километров от нее, в пустынном космосе; и вот эта настороженная тишина напоминает – не будьте так беспечны! Корабль живет своей жизнью, где-то слышится слабое гудение, жужжание, какие-то певучие сигналы. А вот коридор, ведущий в пост управления. Горят предупреждающие лампы: посторонним не входить. Марта вдруг вспомнила о капитане. Ведь он даже не появился в салоне и, должно быть, дежурил в рубке все время, пока молодой пилот веселился с пассажирами, не вспоминая о своей работе. Странная личность капитан Лэнг, его не поймешь так легко, как Феба.
Марта поймала себя на любопытстве психолога: ей нравилось разгадывать скрытных, необщительных людей. Но любопытство – не повод для нарушения запретной зоны, и она пошла дальше. И вздрогнула от неожиданности, когда из-за следующего поворота ей навстречу выступил Феб.
Она остановилась, ожидая, что будет дальше. Пилот, видимо решивший подшутить над нею, ждал, что девушка испугается, и улыбался своей насмешливой улыбкой, которая сейчас показалась Марте глупой.
- С какой стати вы тут оказались? – невозмутимо спросила она, не обнаружив своего удивления.
- Не хотел упустить вас, мисс Марта. Честное слово, я в вас влюбился и не хочу с вами расставаться так быстро. Может, вы меня пригласите к себе? Не пожалеете, со мной вам скучно не будет.
Марта не сразу нашлась с ответом. Она видела до того, что Феба не назовешь джентльменом, но подобного нахальства от него все же не ожидала. До чего противно, подумала она, наткнуться на подобного типа, и где – в космосе! И еще разводить с ним психологическую дипломатию? Нет, спасибо!
- Раз и навсегда избавьте меня от ваших предложений, пилот Рэнсли! Вы ничего не стоите с вашим фатовством и идиотской наглостью, - отрезала Марта ледяным тоном и подкрепила слова презрительным жестом, как бы отодвигая Феба с дороги. Он, ошарашенный, дал было ей пройти, но вдруг опомнился и одним прыжком догнал, схватил за плечи, повернул к себе.
- Вы такая гордячка, Марта? Так легко от меня не отделаетесь! Я не привык, чтобы меня отвергали, черт побери!
Марта сделала резкое движение, но вырваться из объятий верзилы Феба не смогла. Тогда она нацелилась стукнуть его каблуком по ноге без лишних церемоний, и тут он внезапно отпустил ее, словно что-то увидев. Марта обернулась – перед ними стоял капитан.
Ничего командирски-грозного не было в фигуре Лэнга, наоборот, он стоял, устало опустив руки и глядя на Марту и Феба не гневно, а вопросительно. Он словно не хотел вмешиваться в чужие отношения, но Марта почувствовала, что задет и расстроен он сильнее, чем кажется. Капитан заговорил отчетливо, но очень тихо и чересчур спокойно, без выражения.
- Пилот, - сказал он, глядя не на Феба, а мимо, - я такого не ожидал от вас. Вы хоть понимаете, что это недопустимо? Я ничего больше не скажу, но если подобное повторится, на яхтах вы работать не будете.
Феб стоял как столб, стиснув зубы, красный от гнева. Изобразить презрение ему не удалось. Капитан повернулся к Марте и встретился с ней глазами.
- Мисс Конрад, мне очень жаль, что так случилось на моем корабле. По закону вы вправе дать жалобу в Центр, и отвечать буду я, как капитан.
Он сказал это ровно и просто – Марта только подивилась.
- Я жаловаться не собираюсь, - так же ровно ответила она. – Вы-то тут ни при чем, капитан Лэнг, зачем вам отвечать за других? Я ухожу, всего хорошего.
Марта сдержанно кивнула капитану и ушла, не взглянув на Феба.
«Разнузданные нравы двадцатого века понемногу забываются… но иногда еще рискуешь наткнуться на людей подобного типа. Это нужно учитывать, психолог, и учиться гипнотической защите, чтобы не попасть в такую ситуацию, как сегодня» – так Марта поучала сама себя, добравшись до каюты. С неприятным впечатлением она справилась без особого труда. Итак, Феб – человек прихоти, пробивной эгоист и ловелас, к счастью, не слишком умный. А капитан? Капитан прежде всего человек долга. Он вел себя не только безупречно, но и с большим тактом – в нескольких словах сказал все, что надо было сказать, и ничего лишнего. Воплощенное спокойствие. Но Марту оно не обмануло.
Этот тихий голос без выражения скрывал, похоже, целую бурю эмоций – только очень глубоко, словно на дне пропасти. Неподвижное лицо вовсе не было равнодушным, и где-то в глубине серых, точно пасмурный день, глаз проскользнула боль – беглецом из крепкой тюрьмы внешнего спокойствия.
И Марта, не знавшая бед, уверенно и смело шедшая по жизни, вдруг испытала желание остановиться и понять так глубоко спрятанную боль случайно встреченного, постороннего человека.
Отправляясь в рейс со случайным и неопытным пилотом, капитан Лэнг был готов ко многим неприятностям и знал, что любая, даже маленькая ошибка новичка может стать для корабля опасной. Потому он и старался как можно больше дежурить сам. Но предвидеть такое грубое и вызывающее поведение по отношению к пассажирке, отсутствие простой порядочности? Капитан признался сам себе, что он выбит из колеи. «Ох и подставил меня Диксон. Ну и напарника подсунул, не желая спорить с начальством. Такого близко нельзя подпускать к яхтам. Оскорбить пассажирку, навязываться девушке! На Земле, где-нибудь в злачном ресторане, такое неудивительно. Но чтобы космолетчик в рейсе… К черту, это слишком!» Так капитан чертыхался про себя, пытаясь заглушить непомерно острую вспышку обиды и гнева; но с Фебом он больше не разговаривал, считая слова, сказанные в коридоре, достаточным предупреждением. Здесь он не ошибался. Лэнг не привык показывать свои чувства кому-либо, и его сдержанность действовала куда сильнее, чем могли бы подействовать брань и стучание кулаком по столу. Он знал, что флотские прозвали его «капитан Тихоня», но уважали безусловно. И все же он избегал общения, предпочитал одиночество и в глубине души переживал любую неприятность очень остро.
Лэнг вдруг улыбнулся, вспомнив, как Марта осадила Феба. Правильно она его определила, ничего не скажешь. Решительна, умна, красива. Но не все ли равно? Хотя трудно не поддаться совершенно особенному обаянию Марты, ею можно только издалека полюбоваться, точно прекрасной картиной в музее. У нее свой путь, наверное, яркий и деятельный, а «капитан Тихоня» останется в своем космосе со своей нелюдимостью. Это все пустяки, лишь бы только не подкралась снова эта проклятая депрессия и не лишила единственного спасения – работы!.. Капитан мотнул головой, пытаясь обуздать мрачные мысли, и включил запись – «Реквием» Моцарта. Эта музыка, одновременно горькая и просветленная, нежная и безжалостная, часто помогала ему собраться и обрести равновесие, когда он чувствовал, что поддается тяжелым настроениям. «Dies irae» – устрашающий протуберанец, ужас неизбежности, но и бунт против нее. Убийственные глаза судьбы, но я не отвернусь и не спрячусь. Не сдамся, пока есть силы. Пока есть…
-
-
21.10.2005 в 12:12Ну конечно, Феб кипел от злости и стыда. Чертов соглядатай, думал он, - подкараулил же! Провались он со своим ледяным спокойствием, провались эта Марта-недотрога! Надо же так вляпаться! Один раз не сдержался, поспешил – и пожалуйста, карьера под угрозой. Если капитан заявит в Центр – служебное предупреждение – придется очень и очень повозиться, чтобы защитить свою репутацию. Несмотря на связи в верхах. Но делать покаянный вид перед этим пуританином? Еще чего не хватало, нет уж, дудки! Будь что будет, но подлизываться Феб не станет. Исключено.
Неделя прошла мирно. Студенты развлекались понемногу, Марта занялась чтением, а профессор Конрад ближе познакомился с капитаном и даже получил право заходить в рубку. Разговаривали они в основном о всяких космических явлениях – это интересовало обоих. Марта однажды не удержалась и спросила:
- Дядя, как тебе кажется, что за человек все-таки наш капитан?
Профессор лукаво покосился на нее.
- Ага, значит, и тебе интересно? Психологическая жилка задета?
- Именно, - улыбнулась племянница.
- А знаешь ли, Марта, я и сам несколько заинтригован. Этот капитан Лэнг, помимо обычных супер-достоинств, полагающихся космолетчику, что-то такое имеет за душой. Чертовски скрытен – кроме банальностей, я ничего о нем не узнал. Выходит, есть что скрывать? Но отгадчик я никудышный и дальше этих рассуждений не продвинулся. А кстати, как продвигается твое исследование другого объекта – великолепного пилота Феба?
- Его я уже раскусила. Целиком и полностью. Объект интереса не представляет.
Оба весело рассмеялись…
И вдруг странное, непонятное ощущение, возникнув неизвестно откуда, нахлынуло на них, как волна. Корабль как будто вздрогнул и покачнулся, пассажиры потеряли чувство равновесия – но только на момент. Момент прошел, но головокружение и увеличившаяся тяжесть указывали на непредвиденное изменение курса или еще какой-то сбой в системах корабля.
- Что за фокусы? – пробормотал профессор. Марта почувствовала холодок волнения. Случайность или авария? Секундой позже включилась трансляция. Говорил капитан.
- Пассажиры, внимание! Объявляю режим внепланового торможения. Срочно займите посадочные места. Соблюдайте спокойствие, непосредственного риска нет. – В голосе слышался металл.
- Нда, успокоил, - покачал головой профессор, - известно, что космические полеты полностью безопасными пока не назовешь. Такова реальность. Марта, иди к Айрин и лезьте обе в посадочные кресла, а я пригляжу за студентами.
Толчок застал капитана в каюте. Если бы можно было не спать, он совсем бы отстранил Феба Рэнсли от управления кораблем – после того, что произошло, пилот не внушал капитану никакого доверия. Беспокойство гнало Лэнга как можно чаще возвращаться в рубку, и вот теперь, проспав часа три после своей вахты, он уже снова собрался идти дежурить. И вдруг почувствовал: что-то неладно. Толчок последовал через секунду, на панели замигал сигнал тревоги. Датчик показывал отклонение от курса, однако без видимых причин. Лэнг молниеносно включил связь с рубкой, рявкнул в микрофон:
- Пилот, что происходит?! – в ответ глухое молчание. Тогда он дал предупреждение пассажирам и стрелой рванул в пост управления, не замечая перегрузки.
…Рубка была наполнена режущим миганием красных и белых ламп и надрывным воем сигнала – авария, опасность! Пилотское кресло пусто, а пилот… да, Феб лежал тут же на полу в позе нокаутированного боксера. Капитан кинулся к пульту – что за чертовщина? Экран чист, герметичность в норме… Вот! Сбой энергетической защиты. Но почему яхта ушла с курса? И почему не включилась аварийная защитная система – неужели «полетел» главный компьютер? Лэнг протянул руку к кнопке аварийной защиты, но чуть только он прикоснулся к ней, разряд оглушительной силы буквально швырнул его на середину рубки.
…Это было что-то дикое – такая боль в позвоночнике и висках, будто летел и с размаха врезался в металлическую стену. То же самое случилось с Фебом, понял Лэнг. Но сознание он не потерял. Нет, нельзя, нет – иначе смерть кораблю. Dies irae. Ужас. Он скорчился, сжался в комок на полу, силясь вырваться из тисков. Воля не сломалась, мозг не сдался – и разгадка пришла именно в этот критический момент. Поле-ловушка! Блуждающее электромагнитное поле, которое невозможно обнаружить никакими локаторами, потому что оно возникает внезапно по неизвестным причинам. Защита сорвана, на пульте возникло кризисное напряжение поля. Его нужно убрать, иначе все приборы выйдут из строя и корабль потеряет управление.
Капитан наконец смог распрямиться и кое-как встать. Боль немного ослабла, двигаться он мог, хотя и с трудом. Сменить полярность аварийной защиты – единственный выход сейчас. Придется снова дотрагиваться до пульта и выдержать второй удар. «Проклятье! Еще один нокаут – и я развалюсь на куски. А другого выхода нет. Так давай, действуй!»
Лэнг снова подобрался к мигающему пульту и медленно протянул руку к переключателю полярности. Ему удалось рассчитать мгновенное движение пальцев и повернуть рукоятку; он даже не упал, потому что ухватился за кресло, но в теле будто взорвалась граната, багровая тьма расплылась перед глазами. Несколько минут после этого он ничего не соображал, наконец опомнился. Тревожный вой умолк, лампы больше не мигали – защита восстановлена, напряжение сброшено. Блуждающее поле исчезло так же внезапно, как и появилось, нейтрализованное противоположным зарядом поля корабля.
Капитан Лэнг был совершенно обессилен и еле дышал, но, собирая всю свою волю, пытался справиться с шоком и действовать дальше. Он попробовал уточнить курс корабля, но компьютер посылал бессмысленные ряды цифр, а «Альбион» летел в пространство вслепую, все дальше уклоняясь от цели. Вся борьба была еще впереди…
-
-
21.10.2005 в 12:22Полчаса в посадочном кресле показались очень длинными – может быть, потому, что ничего не происходило. Ни торможения, ни перегрузки, все тихо. Наконец – щелчок связи и голос капитана:
- Внимание. Отбой тревоги. Отклонение от курса вызвано блуждающим полем. Неисправности устранимы. Прошу пассажиров пока оставаться в каютах.
И профессор, и Марта заметили непривычные паузы в речи капитана, будто он переводил дыхание после каждой фразы. Они только успели отстегнуть ремни и выбраться из кресел, когда замигал сигнал отдельной связи. Капитан вызывал только их.
- Профессор Конрад, ответьте.
- Я слушаю, капитан, - сказал профессор.
- Авария серьезная. Мне нужна помощь – ваша и миссис Конрад. Пилот в тяжелом состоянии от электромагнитного шока. Вы можете сейчас же зайти в рубку?
Профессор оглянулся на подошедшую Айрин. Она заговорила торопливо и встревоженно:
- Конечно, мы сейчас же придем. Я только возьму кое-что с собой.
- Капитан Лэнг, может быть, и моя помощь пригодится? – подала голос Марта. – Я чуть-чуть смыслю в медицине и не буду лишней.
Пауза.
- Хорошо, мисс Конрад. Приходите тоже. Спасибо.
Трое пассажиров поспешно направились в пост управления. Профессор и Марта скрывали волнение, но более непосредственная Айрин вздыхала на ходу:
- Господи, что могло случиться? И так неожиданно, внезапно…
Вот и рубка, «Посторонним не входить», но они вошли. Марта в первый раз увидела пост управления, но сейчас ей было не до наблюдений. Капитан сидел у пульта и встал при их появлении – бледный, точно мертвец, осунувшийся, глаза ввалились, но взгляд даже тверже, чем обычно.
- В принципе экипаж не должен рассчитывать на пассажиров при авариях… Но эта авария из таких, что происходят раз в пятьдесят лет. Блуждающее поле – случай исключительный, страховку от него еще не изобрели. Поэтому ваша помощь будет очень нужна, профессор.
- Мы готовы, капитан, сделать все, что только сможем.
- Миссис Конрад, пожалуйста, идемте сюда. Посмотрите, чем можно помочь пилоту. Я кое-что сделал, но без толку.
К рубке примыкала отдельная каюта с хорошим медицинским оборудованием. Капитан, сам разбитый, ухитрился перенести отнюдь не легкого Феба сюда и сделал все, что полагается для первой помощи при силовом шоке. Пилот был жив, но в сознание не приходил.
Айрин сразу взялась за дело, Марта помогала ей. Лэнг вернулся в рубку и рассказал профессору обо всем, что произошло.
- Главная проблема в том, что напряжение поля повредило компьютер, исправить его в наших условиях практически невозможно. Курс придется вычислять вручную – работа очень сложная и долгая. И нужно делать это как можно быстрее, ресурсы корабля не бесконечны.
- Как вычислитель я надеюсь быть полезным, вы только объясните мне специфику.
- Обязательно, профессор. Я и сам буду считать, но мне еще нужно исправить другие приборы и проверить состояние корабля, и нужен был бы кто-то третий нам в помощь. Вы не знаете, из студентов кто-нибудь годится для этого?
- К сожалению, они все гуманитарии и в математике смыслят очень мало… И такая зеленая молодежь, кажется, ни одного серьезного человека. Но знаете, капитан, здесь может помочь моя племянница. Марта способная девушка, учится на психолога, но и математикой занималась довольно основательно для неспециалиста. С вспомогательными вычислениями, она, надеюсь, справится.
- Это очень хорошо, профессор, просто удача. Да, но пилот… Неужели он совсем выбыл из строя?
Айрин как раз выходила из каюты. В ответ она покачала головой.
- Ничего хорошего. Поражение слишком обширно. Затронуты основные нервные узлы и в придачу сотрясение мозга. Может быть, он и придет в сознание, но вылечить его можно только на Земле… А сейчас необходимо постоянное наблюдение. Я останусь здесь и буду следить за состоянием пилота.
Профессор удивленно поглядел на капитана.
- Ну и ну, вы тверже железа, по-моему. Вас ударило два раза, а вы на ногах, хотя и выглядите неважно.
- Не знаю, профессор. Люди по-разному реагируют на эти поля. Может, я просто более устойчив... хотя ощущение было скверное.
Айрин забеспокоилась.
- Два раза? Но это опасно, капитан, могут быть необратимые последствия. Нужно проверить ваше состояние и попытаться что-то поправить.
Лэнг чуть отвернулся.
- После, миссис Конрад. Есть более срочные дела. Не беспокойтесь, я в порядке. Профессор, я подготовлю все для работы, а вы пока поговорите со студентами, чтобы не очень волновались, ладно?
Марта слышала разговор через открытую дверь каюты, где она сидела около Феба. К пилоту она чувствовала теперь только жалость, забыв о его выходках. Но не станет она сидеть все время здесь, если может чем-то более существенным помочь капитану. Опасность, грозившая кораблю, словно обострила все ощущения Марты, ее интуицию, и она прекрасно чувствовала, как, сохраняя все то же внешнее спокойствие, Лэнг собирается для предстоящей борьбы и как уверен, что отдаст ей абсолютно все силы – чего бы это ни стоило ему самому. И Марта даже смутилась, почувствовав эту скрытную и безраздельную отдачу, но одновременно в ее душе встало властное желание разделить с капитаном тяжесть борьбы, быть рядом с ним и не дать сгореть, если это возможно.