читать дальше
* * *
Подготовку закончили быстро. Решено было, что помогать Айрин станут по очереди несколько студенток, которые до слез жалели Феба, узнав о несчастье, и рвались ухаживать за ним. Вообще девушки, да и парни, были немного напуганы аварией, но держались хорошо. Профессор их очень авторитетно успокоил.
После очень короткого отдыха капитан, профессор и Марта снова собрались в рубке. Лэнг начал объяснять задачу. Надо было снять показания около сотни приборов, вычислить координаты, проверить их десятки раз и только тогда приниматься за еще более сложные расчеты курса. Исправность приборов тоже не была гарантирована. От людей требовались внимательность, точность и безошибочность вычислительных машин.
Профессор Конрад со своим математическим складом ума сразу же уловил суть дела и понял, что понадобится неделя, если не больше, непрерывной работы. И любая вовремя не замеченная ошибка заставит начинать все сначала, если не окажется роковой.
Профессор немного беспокоился за Марту – все-таки молодая, неопытная девушка, волнение может ее подвести. Но она была спокойна, собранна и прекрасно поняла все, что от нее требовалось. И взялась за дело с такой энергией и легкостью, что даже капитан удивился.
Два дня прошли в нудной и кропотливой работе, которую машина выполнила бы за пятнадцать минут. Капитан Лэнг успевал везде: налаживал неисправные приборы, испорченные не столь безнадежно, как компьютер, тщательно проверял все системы корабля, помогал и своим помощникам-вычислителям и следил внимательно за их работой, ведь они все-таки не были специалистами в этом деле. Через строго определенные промежутки времени он отправлял их отдыхать, но сам не уходил, и профессор с Мартой так и не знали, отдыхает ли капитан вообще. На попытки профессора затронуть эту тему Лэнг просто не реагировал. Марту это начало тревожить.
Один раз профессор, утомленный чрезвычайно запутанными и однообразными вычислениями, с которыми он возился почти пять часов, ушел наконец отдохнуть. Айрин пошла с ним, оставив дежурить около Феба студентку. Марта решила остаться, чтобы закончить одну довольно сложную работу. Что-то не получалось, и она попросила объяснений у капитана. Тот подошел, помог ей разобраться в уравнениях и вернулся к своим приборам, но вскоре поднял голову.
- Марта, бросайте работу. Хватит вам на сегодня, а то устанете и начнете ошибаться.
- Я совсем не устала. Скоро кончу и уйду одновременно с вами, - хитро ответила девушка.
Лэнг удивленно взглянул на нее и увидел обращенный к нему очень укоризненный взгляд, смягченный улыбкой лукавой и понимающей. Слегка ошарашенный, капитан отвел глаза. До сих пор Марта не смотрела на него так, или он не замечал? Но сейчас не до этого. Нужно, чтобы она ушла…
- Марта, я капитан, а вы сейчас член экипажа. Если вы перестанете меня слушаться, получится разброд, в нашем положении особенно рискованный. Пожалуйста, идите к себе и отдыхайте, чрезмерные усилия не нужны.
Голос Лэнга стал тихим и глуховатым, в нем снова слышалось то затаенное напряжение, которое Марта почувствовала тогда в коридоре. Капитан, говоря, не смотрел на нее, а склонил свою светловолосую голову над приборной доской в каком-то странном ожидании.
«Уйти, послушаться? Нет, нельзя упускать момент!» – и Марта пошла напролом:
- А вы сами, капитан? Ваши усилия не чрезмерны? Простите мою дерзость, но вы рискуете сгореть раньше времени. Я знаю, что говорю.
Ответ прозвучал еще глуше:
- А я знаю, чем рискую. До Земли вы доберетесь, остальное… не ваша забота. Уйдите, я сказал!
Марта на миг опешила от внезапной грубости Лэнга и вдруг увидела, что он вскочил и сжимает руками лоб и виски. Через полсекунды она была рядом с ним.
- Что случилось, что с вами, капитан? Вы видите, я же не зря беспокоюсь!
Глаза их встретились. В Мартиных Лэнг прочел тревогу, участие, вопрос – и волю, не считаться с которой нельзя; а она с изумлением видела, как всегда непроницаемые серые глаза капитана расширились, распахнулись, не в силах уже скрыть ни боли, ни страха, как мучительно изменилось его прежде неизменно спокойное лицо. Но тут он оторвал ладони ото лба, глотнул воздух ртом и сказал быстро:
- Ничего не случилось. Стукнулся головой о рефлектор, вот и все.
Марта чуть язык не проглотила. Ухитриться солгать в такой момент!
- Неправда! Ни обо что вы не стукались. Что за нелепая скрытность, не понимаю! Вас же предупреждали, что электромагнитный шок даром не пройдет, так или нет?
Капитан не ответил, отвернулся и медленно отошел на несколько шагов. Тяжело опустился на низкий диванчик, стоявший у стены – сначала лег на спину, но тут же перевернулся на бок, подтянув колени к животу. Марта подошла снова, заглушив родившийся страх.
- Скажите же, как вам лучше помочь? Я все сделаю или позову Айрин.
- Не смейте. – Его глаза опять стали похожи на стальные зеркальца, на губах промелькнула какая-то злая усмешка. – Ни к чему мне тут еще суматоха. Я сам знаю, что это штучки поля, это уже было и пойдет через полчаса. – И после паузы он добавил: - Не сердитесь, что я на вас так рявкнул. Не хотел, чтобы вы видели такие вещи.
Марта присела рядом на кресло. Она чувствовала искушение опять не послушаться капитана и пойти разбудить Айрин, но не сделала этого. У Лэнга были веские причины для скрытности, и она хотела понять, какие же. И хотя Марта была не из нервных и всякого уже навидалась на практике в больницах, ей было тяжело ничего не делать и смотреть, как капитан молча кусает губы и сжимается в комок, борясь с нахлынувшей болью. Его мужество казалось ей железным, замкнутым и обреченным.
Она осторожно тронула его руку.
- Но, может быть, дать вам обезболивающее? Какой смысл вот так мучиться?
Он глянул исподлобья.
- Нет. Слабые не помогут, а от сильных я теряю работоспособность на целые сутки. Единственное, что здесь нужно – терпение. У меня его хватит, а вам все-таки лучше уйти.
- Нет, я не уйду, - сказала Марта. – Даже и не надейтесь, что я вас брошу.
Лэнгу ничего другого не оставалось, как терпеть присутствие Марты, но про себя он, не выдержав, ругал ее на все лады. Не потому, что злился, - но именно перед ней он больше всего боялся обнаружить свою слабость. Он и вообще не терпел, чтобы кто-то знал о его проблемах, и всегда отгораживался от любого сочувствия; а Марте – красивой, уверенной, проницательной – ну совершенно незачем что-то такое знать. Все нормально, пока ты капитан, но не дай бог превратиться в подопытного кролика для врача Айрин и психолога Марты! Отдать свой командирский диктат, право самому собой распоряжаться (хотя бы до конца полета) в обмен на бесполезное сочувствие и профессиональные заботы добрых, умных, но чужих женщин… Нет, надо сопротивляться до последней возможности.
Как трудно спрятать эту борьбу от темных и глубоких Мартиных глаз, заставить себя застыть, замереть, хотя все кости словно разламываются – еще немного, и не выдержишь, но что за чертовщина, я даже не могу отвести взгляд от ее глаз, они притягивают и не отпускают. Не хватало только, чтобы она видела меня насквозь! Я не хочу этого, и точка. Оставь меня одного, ведь я тебе не нужен…
У Марты, свидетельницы этой безмолвной борьбы, бешено стучало сердце, потому что она пыталась понять и начала уже понимать. Да, она рискнула, воспользовалась моментом и заставила капитана смотреть ей в глаза, когда он уже не мог так хорошо защищаться. Хороший психолог действием взгляда может успокоить и уменьшить боль, но для этого нужно взаимопонимание. А в глазах Лэнга Марта увидела только сопротивление и отказ он помощи, и отчаянное нежелание допускать кого-то слишком близко к своей душе. «Здесь не пропустят никого без разрешенья моего» – вспомнилось ей. И она поняла, что он когда-то дорого заплатил за свое одиночество и независимость и оттого так сторожит их – за стеной, куда первый встречный не проникнет даже с добрыми намерениями. А она пыталась пройти с ходу, бездумно и просто, по сути не имея на то права. Она ему чужая.
Марта подумала, что правильней всего было бы уйти, оставив капитана с его болью и гордостью, уважая его право на выбор пути, пусть даже гибельного в глазах других.
Но она не хотела уходить. Не просто сочувствие, жалость или долг удерживали ее, но что-то иное, более сильное, стоящее над рассудком. «Почему, зачем? Несправедливо! До Земли доберемся, остальное – не моя забота? А если я хочу, чтобы была моя? Если ваша судьба мне не безразлична, упрямый капитан Лэнг! Неужели вам не нужно ничье понимание, неужели оно невозможно?..»
Полчаса прошли. Марта поняла, что капитан не ошибся – ему и впрямь стало легче. Он чуть-чуть изменил позу, расслабился и незаметно перевел дыхание; но глаза его были закрыты, и на лице помимо воли проступила страшная усталость. Однако уже через минуту или две, движением не резким, но решительным, капитан Лэнг приподнялся и сел, а его взгляд опять стал спокойным и ясным, будто ничего не случилось.
Вместе с огромным облегчением Марта вдруг почувствовала слабость и только теперь поняла, насколько она сама испугалась за капитана. Прежде с ней никогда не случалось такого… Может быть, Лэнг по лицу Марты частично угадал ее переживания, потому что вдруг улыбнулся ей – чуть-чуть смущенно и успокаивающе. Едва ли не в первый раз Марта увидела его улыбку, и ей показалось, что сквозь серые облака нежданно-негаданно пробился чистый солнечный луч.
- Все в порядке, не нужно вам беспокоиться, Марта. С космолетчиками случается всякое, только пассажиры обычно этого не знают.